Алиса была самой настоящей Алисой. С самого начала я поняла, что она особенная. Возможно, она не обладала длинным блондинистыми волосами, не носила голубое платье с белым передником, даже не имела кота, а только аллергию на него, но она жила в своём странном мире, которому бы позавидовала Алиса из страны чудес.
Алиса не была красавицей, но в ней было что-то, что притягивало и манило. Её красота не раздражала тебя, не вызывала зависти, а вызывала только невольное восхищение. У её ног не падали парни штабелями, но вокруг неё всегда было множество людей, готовых ей помочь в любую минуту. Поэтому вечерами, размышляя о нашей дружбе, я даже удивлялась, что она обратила на меня внимание. Я была её полной противоположностью, но может быть всем нужен свой якорь в жизни? Я справлялась с этой ролью отлично. Всякий раз, когда она шла по бордюру, не боясь, что может упасть на дорогу, где мчались машины, я шла по газону, собирая всю грязь, чтобы вовремя её схватить, когда она начнёт падать. Ещё мне постоянно приходилось писать ей сочинения. Это было так странно, ведь в её голове она проживала тысячи жизней, а сочинение про природу написать не могла.
Но в мире Алисы бывали и огорчения. Однажды она влюбилась, безумно влюбилась, до дрожи в коленях, так сильно, что она даже говорить в его присутствии не могла, а только смотреть на него. На самом деле я никогда не видела его, но Алиса мне так рассказывала, а ей нельзя было не верить. Стоило мне взглянуть в её глаза, светящиеся счастьем, как я сама начинала невольно улыбаться. Но потом у Алисы все пошло наперекосяк. Не знаю, что произошло точно, но Алиса была разбита.
Это было летом, в июле. Алиса обожала этот месяц, потому что он действительно красиво звучал и всегда для неё долго тянулся, что важно для летних месяцев. В тот день она обещала сводить меня на крышу какого-то здания, которую обнаружила на днях, а после у нас должна была быть киноночь, но этого не произошло. Уже подходя к её дому, я что-то почувствовала. Шторы в комнате Алисы были задернуты, что бывало очень редко, да и к домофону девушка подходила слишком долго. Войдя в её квартиру, я замерла от шока. Абсолютно всё было перевернуто вверх дном, я уже собиралась списать всё на грабителей и вызвать полицию, когда увидела слёзы на глазах Алисы.
-Наконец-то. Я думала, что и ты решила меня кинуть, - усмехнулась Алиса и ушла в свою комнату, умудряясь не наступать на осколки от разбитых фоторамок. Я не успела ничего ей ответить, как на всю квартиру заиграла музыка, от которой мне непроизвольно хотелось бежать. Наверное, это было что-то в стиле электро, но в данной ситуации звучало это жутко.
Так прошёл час. Алиса сидела на подоконнике, а я убирала весь мусор, радуясь, что родители моей подруги уехали на дачу. Шторы я решила раздвинуть, чтобы хоть какого-то света и тепла добавить в эту комнату.
-Знаешь, я же тебе обещала показать крышу. Там чувствуешь такую свободу, аж летать хочется! Отчего люди не летают? Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы?
-Это из "Грозы" Островского.
-Какая же ты зануда. Я тебе о птицах и полетах, а ты о своей литературе. Уж слишком ты занудлива. Как с тобой только люди общаются?
-Не знаю, так выходит. Так что произошло?
Алиса только закатила глаза и отвернулась, вновь уставившись в окно.
-Из тебя никогда не выйдет психолога, не умеешь ты людей чувствовать, сухарь. И ты сбиваешь меня. Сейчас я чувствую себя такой свободной, что могу взлететь. И знаешь... Крышам есть замены. Например, окна.
Алиса ловко вскочила на подоконник и открыла окно нараспашку. В следующую секунду она вновь сидела на подоконнике, свесив ноги на улицу.
-Как думаешь, я могу взлететь? - Алиса смотрела так, будто это было самым сложным вопросом в её жизни, будто она действительно не знает, что будет. А я не думала, я просто была якорем. Стоило ей только договорить эту фразу, как я подбежала к ней и со всей силы потянула её на пол. На следующее утро у меня был огромный синяк на бедре, но в тот момент это было неважно. Я даже говорить не могла, только изо всех сил прижимала Алису к себе, боясь, что она вырвется и вздумает что-то вычудить.
Алиса громко рассмеялась, но в этом смехе не было ничего прекрасного, не было самой Алисы. Этот смех был дьявольским, пугающим, сумасшедшим. Она смеялась так долго, что смех уже перешёл в слёзы, солнце уже скрылось за горизонтом. На небе ярко светили звезды, а её компьютер автоматически перешёл в спящий режим.
-Ты идиотка, если ты думаешь, что я прыгнула бы.
Это было единственное, что сказала Алиса.
В ту ночь мы не спали. Мы, молча, сидели и смотрели во все ещё открытое окно, из которого можно было так легко взлететь, словно птица. А потом в 7 часов прозвенел будильник и наступил новый день. По нашему негласному договору Ту ночь мы больше никогда не вспоминали.
Через несколько лет я переехала, но с Алисой я продолжала общаться. Кажется, сейчас она начала прыгать с парашютом. Теперь она летает, словно самая настоящая птица.
Алиса не была красавицей, но в ней было что-то, что притягивало и манило. Её красота не раздражала тебя, не вызывала зависти, а вызывала только невольное восхищение. У её ног не падали парни штабелями, но вокруг неё всегда было множество людей, готовых ей помочь в любую минуту. Поэтому вечерами, размышляя о нашей дружбе, я даже удивлялась, что она обратила на меня внимание. Я была её полной противоположностью, но может быть всем нужен свой якорь в жизни? Я справлялась с этой ролью отлично. Всякий раз, когда она шла по бордюру, не боясь, что может упасть на дорогу, где мчались машины, я шла по газону, собирая всю грязь, чтобы вовремя её схватить, когда она начнёт падать. Ещё мне постоянно приходилось писать ей сочинения. Это было так странно, ведь в её голове она проживала тысячи жизней, а сочинение про природу написать не могла.
Но в мире Алисы бывали и огорчения. Однажды она влюбилась, безумно влюбилась, до дрожи в коленях, так сильно, что она даже говорить в его присутствии не могла, а только смотреть на него. На самом деле я никогда не видела его, но Алиса мне так рассказывала, а ей нельзя было не верить. Стоило мне взглянуть в её глаза, светящиеся счастьем, как я сама начинала невольно улыбаться. Но потом у Алисы все пошло наперекосяк. Не знаю, что произошло точно, но Алиса была разбита.
Это было летом, в июле. Алиса обожала этот месяц, потому что он действительно красиво звучал и всегда для неё долго тянулся, что важно для летних месяцев. В тот день она обещала сводить меня на крышу какого-то здания, которую обнаружила на днях, а после у нас должна была быть киноночь, но этого не произошло. Уже подходя к её дому, я что-то почувствовала. Шторы в комнате Алисы были задернуты, что бывало очень редко, да и к домофону девушка подходила слишком долго. Войдя в её квартиру, я замерла от шока. Абсолютно всё было перевернуто вверх дном, я уже собиралась списать всё на грабителей и вызвать полицию, когда увидела слёзы на глазах Алисы.
-Наконец-то. Я думала, что и ты решила меня кинуть, - усмехнулась Алиса и ушла в свою комнату, умудряясь не наступать на осколки от разбитых фоторамок. Я не успела ничего ей ответить, как на всю квартиру заиграла музыка, от которой мне непроизвольно хотелось бежать. Наверное, это было что-то в стиле электро, но в данной ситуации звучало это жутко.
Так прошёл час. Алиса сидела на подоконнике, а я убирала весь мусор, радуясь, что родители моей подруги уехали на дачу. Шторы я решила раздвинуть, чтобы хоть какого-то света и тепла добавить в эту комнату.
-Знаешь, я же тебе обещала показать крышу. Там чувствуешь такую свободу, аж летать хочется! Отчего люди не летают? Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы?
-Это из "Грозы" Островского.
-Какая же ты зануда. Я тебе о птицах и полетах, а ты о своей литературе. Уж слишком ты занудлива. Как с тобой только люди общаются?
-Не знаю, так выходит. Так что произошло?
Алиса только закатила глаза и отвернулась, вновь уставившись в окно.
-Из тебя никогда не выйдет психолога, не умеешь ты людей чувствовать, сухарь. И ты сбиваешь меня. Сейчас я чувствую себя такой свободной, что могу взлететь. И знаешь... Крышам есть замены. Например, окна.
Алиса ловко вскочила на подоконник и открыла окно нараспашку. В следующую секунду она вновь сидела на подоконнике, свесив ноги на улицу.
-Как думаешь, я могу взлететь? - Алиса смотрела так, будто это было самым сложным вопросом в её жизни, будто она действительно не знает, что будет. А я не думала, я просто была якорем. Стоило ей только договорить эту фразу, как я подбежала к ней и со всей силы потянула её на пол. На следующее утро у меня был огромный синяк на бедре, но в тот момент это было неважно. Я даже говорить не могла, только изо всех сил прижимала Алису к себе, боясь, что она вырвется и вздумает что-то вычудить.
Алиса громко рассмеялась, но в этом смехе не было ничего прекрасного, не было самой Алисы. Этот смех был дьявольским, пугающим, сумасшедшим. Она смеялась так долго, что смех уже перешёл в слёзы, солнце уже скрылось за горизонтом. На небе ярко светили звезды, а её компьютер автоматически перешёл в спящий режим.
-Ты идиотка, если ты думаешь, что я прыгнула бы.
Это было единственное, что сказала Алиса.
В ту ночь мы не спали. Мы, молча, сидели и смотрели во все ещё открытое окно, из которого можно было так легко взлететь, словно птица. А потом в 7 часов прозвенел будильник и наступил новый день. По нашему негласному договору Ту ночь мы больше никогда не вспоминали.
Через несколько лет я переехала, но с Алисой я продолжала общаться. Кажется, сейчас она начала прыгать с парашютом. Теперь она летает, словно самая настоящая птица.
